Обреченный на скитания. Книга 5 - Сергей Мясищев

«Что ты орёшь, как зирг в период гона?» – достучался до моего мозга голос кота, – «мы уже уходим, можешь начинать раздевать её».

«Да пошёл ты!» – на автомате кинул я ему.

– Думать! Тебе-то это совершенно несвойственно! – между тем кричала Илона, прищурившись, не отрываясь глядя от меня.– По-твоему, тут все в игры играются?! А знаешь, что от твоих игр люди гибнут!

– Люди всегда гибнут. И не нужно вешать на меня все грехи этого мира!

– Да ты хотя бы за свои действия научился отвечать. Какой уж тут весь мир! Безответственный, самовлюблённый эгоист!

– Ну конечно! А ты прямо мать Тереза!

– Никакая я тебе не Тереза! Насобирал себе баб, путаться начинаешь?!

«Никого не впускать, что бы там не происходило», — уловил мой острый слух шёпот Рампила за дверями.

«Хорошо, хозяин», – ответил незнакомый голос.

– Всё нормально у меня с памятью, – сделав над собой усилие, я успокоился, – а вот тебе, как высококлассному ментальному магу непростительно впадать в истерику!

Мы всё ещё стояли лицом к лицу, близко-близко. Наложил на девушку слабенькую руну безразличия.

– Дурак ты, Алекс, – успокаиваясь, проговорила Илона.

– Согласен, – сказал я и впился поцелуем в губы девушки. Она немного отпрянула, попыталась вырваться, но как-то слабо и неохотно. А потом ответила на поцелуй страстно и энергично.

– Как же ты меня напугал, – шептала Илона, когда я целовал её лоб, щеки, шею, – нельзя же так.

– Не буду, радость моя. Обещаю, – на меня накатила такая волна вожделения, что я посчитал грехом её усмирять. В конце-то концов, от девушки идёт не меньшее желание, и мы давным-давно должны были это сделать.

– Алекс…, – с придыханием сказала Илона, – могут войти…

– Никто не войдёт. Я позаботился об этом, – горячо шептал я, купаясь в волнах нашего стремления друг к другу.

– Ты прохвост! Озабоченный прохвост, – шёпот в ответ.

– Ага, – я расстегнул пуговицы платья на груди у девушки, и добрался до столь вожделенной груди. Ответом мне был страстный стон и выгибающиеся тело Илоны. Её руки снимали с меня безрукавку, рубашку…

Когда её упругие груди прикоснулись к моей оголённой груди, меня как током шибануло! В голове закружилось, стало холодно под языком. Ничо себе! Брюки я скинул за несколько секунд, оставшись в чем мать родила, руки судорожно тянули подол платья Илоны вверх, чтобы добраться до округлых ягодиц. Время стало замедляться, сознание уплывать в пучину страсти и удовольствия. Тем неожиданней была пришедшая мысль: «Я же урод! А могут быть и дети. Ладно, Намин. Она сама хвостатая. А если у Лоны родится такой?!». Мне жутко не хотелось, чтобы Илона узнала про меня всё после того, как всё произойдёт, и изменить что-то будет уже поздно. Вот не хотелось и всё!

Я с трудом разомкнул объятья:

– Лоночка, миленькая. Остановись!

– Что? – непонимающе оглядывалась девушка, пряча груди в лиф.

– Я хочу, чтобы ты кое-что увидела, – я закрыл глаза и отступил от Илоны на пару шагов, успокаивая дыхание.

– Не скажу, что я поражена, – игриво проговорила девушка, оставив попытки натянуть одежду на интимные места, – но вполне прилично! Даже очень!

Я открыл глаза, удивлённо посмотрел на неё, проследил за её взглядом в мою промежность.

– Илона! Я не про это!

– А я про это! – девушка, стала медленно приближаться.

Усилием воли успокоил себя.

– Надеюсь, ты сможешь так же просто привести его в боевое положение, – тут же прокомментировала девушка.

– Илон, я серьёзно! – я выставил вперёд обе ладони, – я оборотень. Понимаешь?

– Да-а? – притворно удивилась Илона, – а я-то думала ты всегда таким был.

– Смотри, – я перетёк в боевую ипостась. – Видишь? – глухо проговорил я. Пушистый бубенчик хвоста замер над правым плечом.

– Ох! – Илона немного подалась назад. Но испуга я не чувствовал. Только неуёмное любопытство, интерес и неверие. – Это иллюзия? Нет?

– Можешь потрогать, – разрешил я, пропустив по шерсти статическое электричество, – только осторожно!

Илона медленно обошла вокруг меня:

– Обалдеть! – совсем по-земному проговорила она, – и давно ты так можешь?

– В Диком лесу научился, – девушка потянулась рукой к моему бубенчику. Я резко сменил его трёхгранным шипом.

– Ой! – одёрнула она руку, – ничего себе!

Ра-аз и вместо шипа стало три.

– Красавец! – восторг был неподдельный, по-детски яркий, – как же ты смог?

Ра-а-а-з! – и я перетёк в человеческий облик:

– Долго рассказывать.

– Здорово! – Илона сияла, – у тебя аура переливается. А перекинься ещё раз! Пожалуйста!

Так. Это что? Исследовательский интерес? Перетёк в боевую форму, потом назад.

– Ну и как? – спросил я, внутренне сжавшись, в ожидании ответа.

– Ты полностью контролируешь это процесс? Тебе переходы сложно даются?

– Это я, и там, и там. Это моё тело. Конечно, я его контролирую, – оставаясь в человеческом облике, я достал из пространственного кармана хвост. Крылья не стал показывать. Они мне и самому не очень-то нравились.

– В таком случае, – голос девушки опять стал обволакивающим, – ты зря надеялся, что это меня остановит, – она подошла ко мне, освобождая груди из лифа. – Ты задолжал мне, господин оборотень…

Мы повалились на стоявший рядом диван, сплетаясь душой и телом в единой целое. Было здорово, и так не хотелось возвращаться из этого мира грёз и сладкого небытия…

Но всё когда-нибудь кончается. Я лежал на спине около диван. Илона на диване. Мы были счастливы. По крайней мере, мне хотелось, чтобы это было именно «мы», а не «я».

– А что ты говорила насчёт моей опасной затеи? Думаешь, я сам в Дикий лес прыгнул? – потянувшись, спросил я.

– Ты хотел установить контроль над порталами Рампила, а тебя забросило…

– …в жопу мира, – подсказал я.

– Точно! – рассмеялась девушка, – точней не скажешь!

– Рампил знает? – поинтересовался я.

– Нет. Он тебя за сына держит. Не видит очевидного. Да и потом, он же не общался с твоими жёнами и ЗАКом.

«Впусти меня, Аг», – уловил я негромкое требование за дверью.

«Хозяин не велел», — чуть басовитый ответ, – «извини, Жанмит, не могу».

«Тогда забудь про Сежу. Я не потерплю больше её ночных отлучек», — прошипела дочь Рампила.

– У нас гости, – проговорил я, садясь на пол.

– Кто? – Илона подскочила с дивана, опуская измятый подол платья и пряча свои прелести.

«Это нечестно, Жанмит», — прогудел голос.